Героем рубрики «Лица города» стал один из основателей и главный режиссер воронежского театра «Кот» Алексей Проскуряков. Журналист «Блокнот Воронеж» узнал, как попасть в театр, почему он получил название «Кот» и какие качества должны быть у актера.

— Алексей, вы совместно с Анастасией Савченковой являетесь основателем театра «Кот», а также его главным режиссером. Расскажи немного о вашем проекте.
— Сейчас идет третий театральный сезон «Кота». До этого мы что-то где-то периодически ставили, теперь же мы играем спектакли каждый месяц. Но главная особенность нашего театра – это, во-первых, то, что мы ищем действительно интересные пьесы, которые в России забыли или за которые вообще не брались, стараемся выбирать интересный и свежий материал. Во-вторых, у нас нет привязки к образованию актера. Мы берем по способностям, а не по бумажке. То есть даже если у тебя нет диплома, ты все равно можешь попасть в театр. Это не играет абсолютно никакой роли для нас.

— Получается в театр «Кот» может попасть любой желающий, и вы сами обучите его актерскому
мастерству?
— Да. Мы преподаем актерское мастерство, и после обучения человек может попасть в труппу. В «Кот» мы приглашаем людей, имеющих актерские навыки, но для этого не обязательно получать диплом театрального вуза.

— Как пришла идея основать театр?
— Мы сами когда-то были в театре. Дошли до определенной ступени и поняли, что пора уходить. Ушли, прошло полгода, и мы поняли, что скучаем по театру. Решили попробовать создать театральную студию, затем поставить с учениками спектакль. Поняли, что зрителю нравится, и он хочет еще. Вот так в итоге наша студия переросла в полноценный театр.

— Почему такое название театра — «Кот»?
— Наверное, скоро будет составлен список запрещенных вопросов для интервью, и там будет лишь один этот вопрос. Раньше это была аббревиатура, но она сейчас уже не актуальна, поэтому просто «Кот».

— Какие важные качества должны быть у актера, и как их можно развить в себе?
— Во-первых, актер должен уметь думать, но при этом отключать голову на сцене. Когда он готовится к роли — должен анализировать персонажа, наблюдать. Причем это по-разному у всех происходит. Есть актеры, у которых все изначально идет именно от головы. Даешь такому роль, он неделю сидит и расписывает персонажа, ведет актерскую тетрадь. А бывают актеры, которые сначала играют на эмоциях. Представители этой группы во время репетиций начинают ловить состояние персонажа, погружаться. И вот на этих эмоциях у него получается герой. Но после все равно приходится подключать голову, так как нужно поймать именно необходимое настроение конкретного героя.
Во-вторых, необходимо, чтобы душа его была актерская. Не знаю, как описать, это просто нужно чувствовать. У нас открытый кастинг, любой желающий может прийти попробовать себя. К нам в свое время пришел парень. Он был единственный, кого я даже не посмотрел на кастинге, а сразу его взял. По каким критериям сказать не могу, просто почувствовал. И не ошибся. Сейчас он играет в театре в одном из самых сложных спектаклей.
В-третьих, технические навыки. Например, умение хорошо говорить на сцене — громко, четко и понятно. Конечно, бывают всякие врожденные дефекты речи, которые практически не
выбиваются, но в остальных случаях можно выбить почти все. А вообще, я считаю, что это не сильно мешает, хотя и принято, чтобы актер имел дикторскую речь. Главное, чтобы было понятно, не вызывало неприязнь у зрителя и было эстетично. Вот этому уже надо учиться. Мой знакомый заикался, и в течение года каждое утро он вставал в пять утра и делал артикуляционную гимнастику. Занимаясь речью, он исправил заикания, сейчас стал довольно успешным ведущим в Москве. Тут главное захотеть.
Еще актер должен уметь двигаться, но и это все можно поставить обычными занятиями, ничего сверхъестественного. Вообще актерскому мастерству можно научиться с нуля. Врожденные задатки есть у всех. Просто кому-то год нужен, чтобы раскрыться, а кому-то три. Кто-то из состояния «комочка» выбивается долго и планомерно занимаясь, работая над собой, а кто-то уже готов к сцене, его только необходимо немного направить в нужное русло. У нас был парень, который пришел просто заниматься в студию, а уже через полгода попал в театр на главную роль.

— Насколько мне известно, в труппе «Кота» у вас всего 15 актеров. Общаетесь ли вы вне стен театра, есть ли какие-либо традиции у вас?
— Для такого театра как мы, 15 человек – это достаточно много. Пока мы какие-то определенные этапы развития не пройдем, нас больше и не будет. Лучше жить маленькой театральной семьей, чем набирать огромную труппу, которой нечего будет делать. Общаемся ли мы? Да, конечно. Хотя и собрать 15 человек вместе – это очень проблематично, поскольку у каждого актера есть еще какая-то своя работа. Кроме того, это люди абсолютно разных профессий. Кто работает днем, кто ночью, поэтому собрать всю труппу сразу бывает довольно сложно, но думаю, в начале сезона, мы это сделаем. У нас есть вечер импровизаций, когда собираются актеры и ученики, разыгрываются какие-то сценки, вроде стендапа. Мне кажется, это гораздо интересней того стендапа, которой я вижу в Воронеже. Бывают такие любопытные вещи, которые хочется показать зрителям, потому что это действительно здорово, когда над этим думали всего минуту, а получилось целое представление.

— Вы в жизни общайтесь с актерами и видите их жизнь на сцене. Меняется ли человек, если не брать в расчет то, что он находится в образе?
— Конечно! Актеры становятся серьезными, спокойными, более сосредоточенными. Двадцать минут до спектакля и два часа до спектакля уже делают из актера разных людей.

— Понятно, что актер волнуется перед выходом на сцену, а вы как режиссер волнуетесь?
— Когда я актер, у меня есть лишь немного волнения, а вот когда я режиссер, я очень переживаю. Мы же играем в Доме Актера, а там за стеной находится  кафе и караоке.
Поэтому во время спектаклей, приходится часто бегать туда и просить делать музыку тише.

— А вы и сами играете в театре «Кот»?
— Да, в одном спектакле. Это единственный, на данный момент, который поставил не я, и соответственно меня в него взяли актером.

— То есть у вас любой человек, если захочет, может поставить спектакль?
— Теоретически да. Все могут высказывать свое желание «я хочу поставить такой-то спектакль», а мы одобряем или не одобряем, а дальше человек волен набирать актеров на роли сам. За процессом мы следим лишь для помощи. Пока, собственно, только один такой случай был. Два года назад была премьера. А ещё недавно появился спектакль, который поставила художественный руководитель Анастасия Савченкова – «Однорукий из Спокана». Пока остальные не берутся за режиссуру, а жаль, я отдохнуть хочу и жду, когда кто-то еще срежиссирует что-нибудь.

— А кого вы мечтаете сыграть? Какой персонаж близок по духу? — Мне интересно было бы сыграть Жан-Батист Гренуй из «Парфюмера». Человека, с какими-то
психическими расстройствами. Простые роли играть сложнее на самом деле, так как простой персонаж абсолютно неинтересный, например, Принц из Золушки – в нем нет ничего особенного, а когда человек с выраженными какими-то особенностями, то тебе есть за что зацепиться и можно копаться, копаться и копаться в герое.

— Ставите уже готовые спектакли или пишите что-то свое?
— Пишем свой материал, но пока ничего из него не ставили. Сейчас мы ищем уже готовые пьесы и иногда довольно сильно интерпретируем их. У нас молодая труппа, а большинство спектаклей рассчитаны на сорокалетних актеров, поэтому тексты приходится подстраивать и адаптировать. Пока пользуемся чужим материалом. Я очень хочу найти какой-нибудь интересный отечественный, но пока ничего не получается.

— А по какому признаку идет отбор постановок?
— Кто-то из нас находит пьесу и если сам не хочет ставить, то присылает мне или Анастасии, мы смотрим и решаем. Но нет как такового критерия отбора. Я обычно, открывая пьесу, читаю одну страницу, чаще всего если мне не нравится, я больше не притрагиваюсь к ней, но если зачитался до третьей или четвертой страницы, значит есть смысл мне прочесть ее до конца. Бывает, открываешь текст и понимаешь, что диалоги написаны так, что это играть невозможно. Просто будет неадекватно звучать на сцене, как в дешевом сериале. Нужно все переписывать, и от этого всего можно просто с ума сойти!

— А сколько времени проходит от задумки поставить тот или иной спектакль до ее реализации?
— Тут все упирается во время актеров, если бы они у меня могли по 8 часов в день репетировать, то за месяц справились бы. Но так как график очень сложный, иногда этот процесс может затянутся на 8 – 9 месяцев. Есть один спектакль, я с ним уже сбился со счета по времени. Наверное, второй год его ставим. С процессом постановки каждый раз что-то дорабатываем, вносим корректировки, меняем актеров. Сейчас находимся на финишной прямой, и все равно хочется кое-что переделать. Нельзя столько времени ставить, уже стыдно перед собой, перед актерами. Хотя мне очень нравится эта пьеса.

— Есть ли какие-то забавные случаи, которые происходили во время представлений?
— Когда просто смотришь спектакль, не замечаешь, что что-то пошло не так или актера что-то беспокоит. На самом деле в театре вообще не проходит ни дня без казусов. Допустим, в одном из спектаклей актер должен был открыть кран с водой, которая должна потечь во время спектакля, но актер открыл и закрыл кран и все. Этого уже не произойдет. Спасибо звуковику, он увидел, что кран закрыт и, пока шло действие, нашел звук воды, успел его отредактировать и поставить звуковую партитуру. Или вот, на последнем спектакле у нас отвалилась лампа. Причем она отвалилась очень драматично. Медленно поползла вниз и упала перед актерами. Они сделали вид, что так и должно быть, была пауза, адекватная пауза и актер нашел, что сказать. Потом зрители подходили и спрашивали: «Вот с лампой, это задумка такая, что оно означает?» А у нас просто лампа отвалилась.
На самом деле наши актеры крайне стрессоустойчивые, я не знаю, что должно произойти, чтобы выбить их из колеи. У нас и люди пьяные в зале кричали, вот буквально 16 декабря, когда играли «Собеседование. Метод Грёнхольма» в зале был пьяный человек, его вывели в антракте, а до этого у него с женой во время спектакля какие-то разборки были, а в антракте он на сцену полез. Вообще неадекватный человек, не знаю, зачем ходить в театр и другие общественные места в таком состоянии.

— А как вы относитесь к современным интерпретациям постановок, в основу которых легли
классические произведения?
— Замечательно отношусь, то есть я очень это дело люблю! Я в восторге от «Обыкновенной истории» Серебренникова. Он даже в авторах указывал не Гончаров «Обыкновенная история», а Гончаров, Серебренников. Он там еще и диалоги дописал, переписал. И смешал классический текст с современным. Очень здорово получилось. Еще очень люблю постановки Юрия Бутусова, у него тоже куча разных интерпретаций достаточно современных. Хочу что-нибудь сделать подобное, но пока я не созрел, наверное. Хочется не просто в современные костюмы нарядить, этого мало, хочется именно атмосферу современности передать, но со старым текстом, может быть его немного переписать, отредактировать. Островского, Гончарова или Гоголя, они все актуальны сегодня и это здорово. Я вообще люблю пьесы, которые вечно актуальны, и через десять, и через двадцать лет. Вот у нас есть пьеса «Ветер в тополях», ее, я думаю, и через сто лет будут ставить, несмотря на то, что это современная пьеса, она вечна. Единственное, через сто лет люди могут забыть, что такое Первая мировая война.

— Какое в среднем количество зрителей посещает ваши спектакли?
— Сложный вопрос, так как мы играем в разных залах, то и количество разное. В среднем около двухсот стабильно набираем. Но все зависит от спектакля. На «Собеседование. Метод
Грёнхольма» всегда полный зал набивается, а есть «Эмигранты», который нравится людям, но очень сложно заполняет зал, так как зрителю тяжело слушать три часа двух актеров. Люди хорошо идут на название. «Собеседование» О! Это интересно, а «Ветер в тополях» – это про трех стариков и, наверное, для пенсионеров. А те, кто приходят, остаются довольны. У нас есть постоянные зрители, но даже им некоторые спектакли в нашем репертуаре не нравятся, и они честно нам об этом говорят. У нас есть провокационные спектакли (хотя в планах еще более провокационный), как раз Анастасия поставила «Однорукий из Спокана». Это черная комедия и мы знали, что будут зрители, которые придут и скажут: «Господи! Зачем вы это показываете в театре?!» и такие были, потому что не каждый готов к крови и отрубленным рукам на сцене.

— Вы прислушиваетесь к своему зрителю?
— К своему зрителю мы прислушаемся. Приятно, когда хвалят. Когда ругают, это, конечно, не так приятно, но приятно, что заметили. Один воронежский критик прислал мне лично статью про спектакль «Ветер в тополях», я начал читать ее и понял, что человек либо спектакль не смотрел, либо не уловил смысл пьесы. Я понял, если бы он написал бы про игру актеров, декорации и прочее, но когда человек про такую пьесу говорит, что она плохая, я не воспринимаю подобные рецензии всерьез. К зрителю прислушиваемся всегда. Кто-то поругает, кто-то похвалит, кто-то поругает и похвалит.

— А если в планах покорение других городов?
— Нас звали на фестивали в другие города, но большинство фестивалей для профессиональных театров, то есть обязательно у актеров должны быть дипломы. И бесполезно объяснять, что средняя посещаемость «Кота» выше, чем у некоторых театров Воронежа. Бывают платные фестивали, но нам это не интересно, не хочу ехать туда и платить за то, что я выступаю. Это глупо. Хороший фестиваль был в Белгороде, но мы не поехали из — за того, что не захотели играть в пустом зале. Организаторы не смогли сказать, какое количество людей будет в пятисотместном зале: «Ну, может около двухсот», из-за такой неопределенности не стали заморачиваться с доставкой декораций и тому подобное. А так, если будут интересные предложения, мы с удовольствием выступим!

Александра Голубничая
http://bloknot-voronezh.ru/news/my-berem-po-sposobnostyam-a-ne-po-bumazhke-glavnyy-917281